Неточные совпадения
Большой дом со
старою семейною
мебелью; не щеголеватые, грязноватые, но почтительные
старые лакеи, очевидно, еще из прежних крепостных, не переменившие хозяина; толстая, добродушная жена в чепчике с кружевами и турецкой шали, ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери; молодчик сын, гимназист шестого класса, приехавший из гимназии и, здороваясь с отцом, поцеловавший его большую руку; внушительные ласковые речи и жесты хозяина — всё это вчера возбудило в Левине невольное уважение и сочувствие.
Мебель соответствовала помещению: было три
старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно уже не касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях, и служившая постелью Раскольникову.
Мебель, вся очень
старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших немецких барышень с птицами в руках, — вот и вся
мебель.
А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою
мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance [В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из
старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином…
Варвара не очень крикливо обставила ее новой
мебелью, Клим взял себе все
старое, накопленное дядей Хрисанфом, и устроил солидный кабинет.
Через несколько дней он, в сопровождении Безбедова, ходил по комнатам своей квартиры. Комнаты обставлены
старой и солидной
мебелью, купленной, должно быть, в барской усадьбе. Валентин Безбедов, вводя Клима во владение этим имуществом, пренебрежительно просипел...
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взглянув на всю наружную разнорядицу
мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу, на
старый фарфор или камни и монеты.
Из
старого дома было вынесено все ценное,
мебель, картины, даже более уцелевшие паркеты, и помещено частью в новом доме, частью в обширных кладовых и даже на чердаках.
Она шла, как тень, по анфиладе
старого дома, минуя свои бывшие комнаты, по потускневшему от времени паркету, мимо занавешанных зеркал, закутанных тумб с
старыми часами,
старой, тяжелой
мебели, и вступила в маленькие, уютные комнаты, выходившие окнами на слободу и на поле. Она неслышно отворила дверь в комнату, где поселился Райский, и остановилась на пороге.
Она сама ходила, как дикая, по большим, запущенным залам
старого дома, отворяя и затворяя за собой двери, бросаясь на старинные канапе, наталкиваясь на
мебель.
Сборная
мебель, полинявшие драпировки, слишком
старые ковры на полу — все говорило о том, что он владел золотой способностью создавать из ничего.
Но убранство комнат также не отличалось особым комфортом:
мебель была кожаная, красного дерева,
старой моды двадцатых годов; даже полы были некрашеные; зато все блистало чистотой, на окнах было много дорогих цветов; но главную роскошь в эту минуту, естественно, составлял роскошно сервированный стол, хотя, впрочем, и тут говоря относительно: скатерть была чистая, посуда блестящая; превосходно выпеченный хлеб трех сортов, две бутылки вина, две бутылки великолепного монастырского меду и большой стеклянный кувшин с монастырским квасом, славившимся в околотке.
Имея всего рублей 160 в запасе, Лопухов рассудил с своим приятелем, что невозможно ему с Верочкою думать теперь же обзаводиться своим хозяйством,
мебелью, посудою; потому и наняли три комнаты с
мебелью, посудой и столом от жильцов мещан: старика, мирно проводившего дни свои с лотком пуговиц, лент, булавок и прочего у забора на Среднем проспекте между 1–ю и 2–ю линиею, а вечера в разговорах со своею старухою, проводившею дни свои в штопанье сотен и тысяч всякого
старья, приносимого к ней охапками с толкучего рынка.
Когда меня перевели так неожиданно в Вятку, я пошел проститься с Цехановичем. Небольшая комната, в которой он жил, была почти совсем пуста; небольшой
старый чемоданчик стоял возле скудной постели, деревянный стол и один стул составляли всю
мебель, — на меня пахнуло моей Крутицкой кельей.
Мебель большею частью была сборная,
старая, покрытая засиженной кожей или рваной волосяной материей.
Старая Сухаревка занимала огромное пространство в пять тысяч квадратных метров. А кругом, кроме Шереметевской больницы, во всех домах были трактиры, пивные, магазины, всякие оптовые торговли и лавки — сапожные и с готовым платьем, куда покупателя затаскивали чуть ли не силой. В ближайших переулках — склады
мебели, которую по воскресеньям выносили на площадь.
Старые москвичи-гурманы перестали ходить к Тестову. Приезжие купцы, не бывавшие несколько лет в Москве, не узнавали трактира. Первым делом — декадентская картина на зеркальном окне вестибюля… В большом зале — модернистская
мебель, на которую десятипудовому купчине и сесть боязно.
Где есть женщины и дети, там, как бы ни было, похоже на хозяйство и на крестьянство, но всё же и там чувствуется отсутствие чего-то важного; нет деда и бабки, нет
старых образов и дедовской
мебели, стало быть, хозяйству недостает прошлого, традиций.
Мебели было всего стол, два стула и старый-старый диван, твердый, как камень, и из которого со всех сторон высовывалась мочала; да и то оказалось хозяйское.
Я очутился в небольшой и не совсем опрятной комнате с бедной, словно наскоро расставленной
мебелью. У окна, на кресле с отломанной ручкой, сидела женщина лет пятидесяти, простоволосая и некрасивая, в зеленом
старом платье и с пестрой гарусной косынкой вокруг шеи. Ее небольшие черные глазки так и впились в меня.
Так как все эти помещения, кроме столовой, были обыкновенно необитаемы и никогда не проветривались, то в них стоял сыроватый, кислый, нежилой воздух, к которому примешивался особый запах от
старой ковровой обивки, покрывавшей
мебель.
Я пробыл не более пяти минут в бабушкиной комнате, но вышел оттуда счастливым и, по моему тогдашнему убеждению, совершенно чистым, нравственно переродившимся и новым человеком. Несмотря на то, что меня неприятно поражала вся
старая обстановка жизни, те же комнаты, те же
мебели, та же моя фигура (мне бы хотелось, чтоб все внешнее изменилось так же, как, мне казалось, я сам изменился внутренно), — несмотря на это, я пробыл в этом отрадном настроении духа до самого того времени, как лег в постель.
Мебель состояла из простых лавок и тесовых столов, кроме одного лишь
старого кресла без ручки.
Вообще вся комната, довольно обширная (с отделением за перегородкой, где стояла кровать), с желтыми,
старыми, порвавшимися обоями, с мифологическими ужасными литографиями на стенах, с длинным рядом икон и медных складней в переднем углу, с своею странною сборною
мебелью, представляла собою неприглядную смесь чего-то городского и искони крестьянского.
Старинная, чопорная и чистая
мебель,
старый дом и прихотливое устройство квартиры соответствовали относительной тишине этой части города.
(Прим. автора.)], посреди светлой комнаты, украшенной необходимыми для каждого зажиточного крестьянина старинными стенными часами, широкою резною кроватью и огромным сундуком из орехового дерева, сидели за налощенным дубовым столом, составляющим также часть наследственной
мебели, артиллерийской поручик Ленской, приехавший навестить его уланской ротмистр Сборской и
старый наш знакомец, командир пехотной роты, капитан Зарядьев.
Не только она, но люди,
старые девушки,
мебель, картины внушали мне уважение, некоторый страх и сознание того, что мы с ним здесь немножко не на своем месте и что нам надо жить здесь очень осторожно и внимательно.
В моем кабинете, убранном старанием Татьяны Семеновны, стояла самая лучшая
мебель различных веков и фасонов и, между прочим,
старое трюмо, на которое я сначала никак не могла смотреть без застенчивости, но которое впоследствии, как
старый друг, сделалось мне дорого.
Иван Ильич сам взялся за устройство, выбирал обои, подкупал
мебель, особенно из
старья, которому он придавал особенный комильфотный стиль, обивку, и всё росло, росло и приходило к тому идеалу, который он составил себе.
В комнате, тесно заставленной сундуками и
старой разнообразной
мебелью, пахло деревянным маслом, табаком, кислой капустой.
Я, так же как и ты, очень люблю
старые пузатые комоды с медными бляхами, белые кресла с овальными спинками и кривыми ножками, засиженные мухами стеклянные люстры, с большим яйцом из лиловой фольги посередине, — словом, всякую дедовскую
мебель; но постоянно видеть всё это не могу: какая-то тревожная скука (именно так!) овладеет мною.
В светлой, с дубовой
мебелью, передней его Иосаф нашел
старого еще знакомца своего, любимого приказчика покойного Саввы Лукича, совсем уж поседевшего и плешивого.
Он жил в саду во флигеле, а я в
старом барском доме, в громадной зале с колоннами, где не было никакой
мебели, кроме широкого дивана, на котором я спал, да еще стола, на котором я раскладывал пасьянс.
Мебель сборная: стулья разного вида и величины; с правой стороны, ближе к авансцене,
старое полуободранное вольтеровское кресло.
Гостиная в доме Войницевых. Стеклянная дверь в сад и две двери во внутренние покои.
Мебель старого и нового фасона, смешанная. Рояль, возле нее пюпитр со скрипкою и нотами. Фисгармония. Картины (олеография) в золоченых рамах.
Небольшое зальце было убрано весьма просто, кое-какая сборная
мебель, кисейные занавески,
старые клавикорды, а по стенам портреты Ермолова, Паскевича, Воронцова и две литографии, изображающие подвиги простых русских солдатиков: умирающего рядового, который передает товарищу спасенное им полковое знамя, да другого, такого же точно солдата, с дымящимся фитилем пред пороховым погребом, в то время, когда малочисленные защитники укрепления почти все уже перебиты да перерезаны огромными полчищами горцев.
Мебели здесь решительно никакой не было, но к ночи солдаты притащили сюда несколько
старых, отслуживших срок матрасов и
старый же, черный, изрезанный ножичками, небольшой стол.
Огромный старинный барский дом с несчетным количеством комнат. Полы некрашеные, везде грязновато; в коридоре пахнет мышами. На подоконниках огромных окон бутылки с уксусом и наливками. В высокой и большой гостиной — чудесная
мебель стиля ампир, из красного дерева, такие же трюмо, старинные бронзовые канделябры. Но никто этому не знает цены, и мы смотрим на все это, как на
старую рухлядь.
Обширный диван с высокой резной ореховой спинкой разделял две большие печи — расположение
старых домов — с выступами, на которых стояло два бюста из алебастра под бронзу. Обивка
мебели, шелковая, темно-желтая, сливалась с такого же цвета обоями. От них гостиная смотрела уныло и сумрачно; да и свет проникал сквозь деревья — комната выходила окнами в сад.
Покупщик поправил его немного внутри, сделал потеплее, перестлал полы и вставил новые окна; но об убранстве не заботился. Расположение комнат, почти вся
мебель, даже запах
старых дворянских покоев остались те же. Одна зала была попросторнее, остальные комнаты теснее, и воздух в них всегда стоял спертый.
Вся комната битком набита
мебелью разных стилей и разной обивки, картинами и рисунками по стенам,
старыми художественными вещами.
Мебель в зале была некрашеная, срубленная, очевидно, плотником; на стенах висели ружья, ягдташи, нагайки, и вся эта
старая дрянь давно уже заржавела и казалась серой от пыли.
Их встретил
старый Антон, слуга и помощник лесничего, и повел их по целому ряду громадных высоких комнат. На каждом шагу мальчики ахали от удивления. Это был совсем особенный дом — со всевозможными башенками, затеями, витыми лесенками и громадным двухсветным залом. Он скорее походил на какой-нибудь замок или дворец. Дети с удивлением разглядывали тяжелую, массивную
мебель, а
старый Антон, благообразный и высокий старик, рассказывал им в это время своим протяжным, приятным голосом...
В комнатах темно, пахнет затхлым;
мебель старая, неуклюжая, обитая черной кожей; все принадлежности к дому разрушаются, заборы кругом если не совсем прилегли к земле, так потому, что подперты во многих местах толстыми кольями.
В этом домике все было по-старому, как будто жизнь, вошедшая в него в начале восемнадцатого века, забылась в нем и оцепенела;
мебель, домашняя утварь, прислуга и, наконец, сама Дарья Васильевна, в ее шлафроке на вате и чепце с широкими оборками — все носило на себе печать чего-то, существовавшего десятки лет без малейшего изменения,
старого, но не стареющего.
Кресло это имеет свою историю. Оно было найдено в числе
старой сенаторской
мебели на чердаке и реставрировано в первый год открытия новых судов в Москве.
Просторный покой смотрел уютно, полный
мебели, эстампов по стенам, с фигурным письменным бюро. Всей
мебели было больше тридцати лет; некоторые вещи отзывались даже эпохой двадцатых годов — из красного дерева с бронзой. В кабинете стоял и особенный запах
старого барского помещения, где живали всегда холостяки. Ничто и в остальных комнатах, — их было еще три и ванная, — не говорило о присутствии женщины.